Последние трагические события из жизни школьников региона добавили тревоги, причём всеобщего масштаба.
Последние трагические события из жизни школьников региона добавили тревоги, причём всеобщего масштаба. Из трёх случаев поножовщины, в которых участвовали несовершеннолетние, два закончились смертями детей. От рук товарищей по учёбе погибли два мальчика – в Красноярске и Шушенском. Причём последний стал жертвой наркомана – учащегося колледжа. А первый случай гибели подростка вообще не поддаётся осмыслению. Паренёк убил жертву, явно не имея каких-либо оснований для расправы. Ещё одна криминальная история произошла в Дивногорске – там 12-летняя девочка ранила ножом двух сверстниц.
Очевидно, что мир подростков сложен и включён в другие реальности и жёсткие виртуальности, где логика и здравомыслие, не говоря уже о букве закона, в большом дефиците.
А в том, что школы будут отвечать за расправы своих учеников над другими, сомнений не было. На нашу систему образования давно, ещё со времен коммун Макаренко, возложена крайне обременительная и вызывающая противоречивые суждения миссия – воспитание. И хотя все преступления совершались не в зданиях учреждений, первой кадровой жертвой после гибели школьника в Свердловском районе Красноярска стал директор школы № 45 Александр Горностаев.
Не спасло его от скорого увольнения ни степень кандидата педагогических наук, ни послужной стаж в педагоги под 30 лет. Проверка главного управления образования города показала: «Был выявлен ряд серьёзных нарушений в организации воспитательной и профилактической работы с учащимися, а также в осуществлении контроля за исполнением должностных обязанностей работниками образовательного учреждения».
Министр образования края Светлана Маковская так прокомментировала трагические события и роль учебных заведений:
– Особое внимание мы уделяем не только самой проверке воспитательной функции школы, но и организации и созданию воспитывающей, развивающей среды, которая способна удовлетворить интересы и потребности подростка. Жизнь меняется. Не все воспитательные технологии, которые применялись педагогами, сегодня имеют действенную меру. Одним из основных инструментов профилактической работы является занятость подростков. На это сейчас обращаем особое внимание.
Иными словами, функции учителей после поножовщины могут существенно измениться. В том числе им придётся, судя по комментариям властей, следить не только за поведением на уроках, но и за постами в соцсетях. Любопытно, правда, узнать, когда затурканные педагоги будут заниматься этой слежкой.
Недавно ОНФ заявил: в школах катастрофическими темпами растёт бюрократия. 93,8% опрошенных общественниками педагогов края отметили, что количество отчётов в 2015 году увеличилось на 25,8%. А в одной из гимназий Красноярска педагоги насчитали 85 отчётов в различные структуры. Вопрос: если под гнётом бумагописи учителям и так не просто, то что будет после проверки по ночам фейсбучных комментариев?
С другой стороны, такая мера, как «шефство» полицейских в школах (где дежурят охранники) и создание системы медиаторов, кажется более реалистичной. Как заявили в краевой полиции, «за каждым образовательным учреждением закреплены наиболее подготовленные сотрудники подразделений по делам несовершеннолетних, участковые уполномоченные, оперативники уголовного розыска, следователи и дознаватели».
Кстати, при школах могут открыться и службы медиации – комиссии примирения, которые помогают в сложных ситуациях. Но будут ли они действенными и профилактическими? Ведь нечто похожее уже существует – телефон психологической помощи детям расклеен во всех школах. Однако на три преступления эта служба явно не повлияла.
Губернатор Виктор Толоконский предложил пересмотреть «правила оплаты и нагрузки, чтобы классный руководитель мог действительно заниматься детьми». Но учитывая инертность бюджетной образовательной системы, о такой перспективе можно только мечтать.